Тссссссс, 40 - 2 февраля 2011 00:50

ПОЦЕЛУЙ ГРАФА

Огромный зал освещался громадными люстрами, которые слепили глаза бликами хрусталя. Над потолком висели лепные фигуры, изображавшие охоту, гончих и людей на лошадях с рожками. А Андрей не мог смотреть на эти люстры – его глаза уже не могли терпеть их рези.
Уже которую ночь в его родовом замке продолжался если не пир горой, то точно попойка. Были, конечно, те, кто просто довольствовался сидением на стуле в библиотеке, где камин лизал чугунную ограду. Андрей был одним из них. Среди рядов массивных шкафов нельзя было пройти, не задержав дыхание. Среди книг попадались и новые и старые. Эти то потрёпанные фолианты он и взял под мышку, но так осторожно, чтобы не выронить случайно листик из книги, которую разрисовали вычурным орнаментом ещё в начале 17 века. Да, тогда люди ещё верили в василисков, которые получались путём алхимической процедуры из яйца петуха и в гепардов, которых изображали чуть ли не чудовищами.
Пройтись по комнате тоже было испытанием – с полумрачных стен смотрели блестящие масляные глаза рода Дюпре. И, словно живой, ему подмигивал то прадед, то чопорная прапрабабка. Он бы мог и сойти с ума в такой обстановке, до того страшно было в месте, где вполне могли обитать духи его умерших пращуров. Этот страх подпитывала и история, которую в прошлую ночь поведал гостям его братец. О бабушке, которая влюбилась в портрет, который нарисовала сама. «И», - сострил брат, подмигивая своей очередной подружке «к тому же родила от него ребёнка». Толпа людей вокруг молодого графа Дюпре покатилась со смеху. «Ну и мастерская аллюзия на Пигмалиона!» - сказал тогда про себя Андрей. «Да и братец не из пальца был высосан, ведь Оксфорд покупается или большим умом или древними корнями».
Но, после яркого холла, сумрак бездонной библиотеки пугал тенями из углов. Огромное кожаное кресло мягко подставило навстречу свои огромные пальцы. «Всё большое, как у американцев, только дышит духом старой Англии. Я всегда знал, что в прошлой реинкарнации был то ли англичанином, то ли евреем. Не зря я так любил в школе английский, не зря меня обратно привело сюда».
Он ощутил в ладони матерчатый на ощупь книжный переплёт. Это была книга из отдела «бестиарий» - брат был любителем впечатлить своих пассий, да и сам не чурался, картинками единорогов, мартлетов, грифонов и других чудных зверей, выдуманных ещё на заре эпохи глобальной миграции. Люди ещё не смотрели «Discovery» и думали, что все пантеры очень добрые и изо рта у них вырывается благоухающее пламя.
Из-за спины раздался шорох бумаги.
- Как вы думаете, - спросил молодой женский голос, - эти звери и правда дышали огнём или это лишь выдумка?.
Андрей оглянулся и увидел лишь пол-лица незнакомки. Он бы узнал эти красные губы и изящно вылепленный подбородок цвета бледного персика. А, так как он любил внезапные знакомства и спонтанные разговоры, то сходу ответил:
- Да, но только когда чёрное население Африки начало заполнять континент, их всех съели.
И он улыбнулся, представив бегающих по всему континенту чёрных, которые ловили гепарда, за ароматным пламенем которого по поверию ходили следом все животные, которые попадались на пути.
- Неужели? А что же тогда с мартлетами? И она показала тонким ноготком на синюю бесхвостую птицу, которая приносила счастье.
- Они тоже летали за гепардами и приносили удачу чёрным. А, когда удачливые негры съели гепардов, то одели себе в кудрявые волосы перья мартлетов.
- Ах, как жаль мартлетов.
Она казалась огорчённой их исчезновением.
– Последний, которого я видела, смог исполнить лишь одно желание.
- И какое же?
- Андрюша, если бы ты знал, как я люблю одного молодого человека. Моим желанием было, чтобы он всегда был со мной. Я днём и ночью грезила, что он появится, я проникла в его душу ещё до встречи с ним, я знала все его чаяния и страсти. И я нарисовала его портрет. Днём портрет всегда был со мной и ночью я прижималась своими губами к его губам. Если я долго смотрела в его глаза, то мне казалось, будто бы он вот-вот пошевелится, приподнимется, улыбнётся мне. Однажды я полночи не могла заснуть, глядя в его глаза и зная, что сейчас он оживёт. Я знала, что есть на свете сила, которая ещё не подвластна людям, могущество изменять облик вещей вокруг нас, способность воплотить свои фантазии в реальность.
Андрей вглядывался в лицо девушки и начал припоминать, что эти губы он уже видел. То ли в Париже, где встречал Новый год при салюте, то ли в прошлой жизни, когда был англичанином. Эти глаза были похожи на его единственное воспоминание до больницы, той, где он очнулся после того, как его нашли под мостом в Венеции. В газетах появились крупные заголовки о человеке, который говорил по-русски и, видимо, был русским туристом, загадочным образом потерявшим память под мостом, где обычно целовались влюблённые. Самым тёмным местом в этой истории было то, что личность его невозможно было опознать – его сверили со списком прибывших в страну из Украины, России, Белоруссии, но отчаялись узнать его настоящее имя. Сам он назвал себя Андреем, когда к нему ринул поток журналистов, желавших откопать сенсацию. И теперь он сидел в замке в Бирмингеме и кусал губы, пытаясь

• 
• 
•